БОЛЬШИНСТВО москвичей, как ни странно, проституциофобы. Только одни предпочитают не высказываться и даже не задумываться над этим (однако все-таки ходят к проституткам время от времени), другие знают, что проституция есть, но где-то в чужой жизни (а значит, ее как бы нет). В студенчестве, каждый день шагая в МГУ по Тверской на Моховую, я не знала, что у "Интуриста" предоставляют подобные услуги. Между тем позже выяснилось, что некоторые однокурсницы и студентки соседних курсов подрабатывали именно там. В начале века про проституцию говорили, что это скоротечный и острый вид брака. Сегодня это явление модно считать универсальным элементом городского образа жизни, хотя проституция и пугает эпидемиологической и социальной опасностью. В эпоху СПИДа и неутешительных прогнозов, что очень скоро в России, а в Москве уж точно, будет инфицирован каждый сотый, проституция - очень рискованная сфера услуг. Среди сексуальных работников многие нарушают технику безопасности на производстве, пренебрегая презервативом. И вот тут отличие легализованной проституции от нелегализованной - в возможности проститутки позвонить в полицию, если клиент отказывается надевать презерватив. Ведь, платя налоги, гражданин любой профессии может рассчитывать на защиту государства. Кстати, когда на Западную Европу в XVI веке обрушилась эпидемия сифилиса, а попытки закрыть бордели успеха не принесли, с конца XVII века начинается медицинское обследование проституток, их регистрация и учет. Что же касается социальной опасности проституции, то ее криминальное происхождение напрямую связано с политическими и экономическими проблемами России. Истории про трудную жизнь провинциалок, не нашедших себя в столице, и их почти бессознательный, но единственно доступный профессиональный выбор растиражированы. Как и их «раб»ская работа на хозяина, и бесплатные утренники для охраны пополам с невозможностью вырваться из порочного круга. Социалисты всех времен и народов считали, что индустрия порока - классовая проблема и единственно верный способ ликвидировать проституцию - уничтожить социальное неравенство, эксплуатацию и дать возможность женщинам право на эмансипацию. (Но, как мы знаем, эмансипация привела к тому, что женщины стали пользоваться услугами проституток наравне с мужчинами.) А все остальные практикующие демократы превратили публичные дома по меньшей мере в учебные центры. Так, например, в Германии существуют такие, в которых человек, решивший продавать свое тело, проходит курс повышения квалификации: ему рассказывают не только о физиологических и венерологических особенностях будущей профессии, но и о способах психологической и юридической защиты от клиентов. И это не говоря о том, что публичные дома контролируются с криминальной и медицинской точек зрения. В России же к вопросу о врачебно-полицейском надзоре за проституцией пришли еще в начале века, даже был законодательно оформлен порядок этого самого надзора, а заодно и порядок открытия и содержания публичных домов. Но при советском строе проституции, как известно, не было. В новом Уголовном кодексе России нет статьи об уголовной ответственности за проституцию, однако ст. 240 предусматривает ответственность за вовлечение женщин в это занятие, а ст. 241 карает за содержание притонов. ПОЛУЛЕГАЛЬНОЕ существование проституции в Москве все-таки уменьшает риск при покупке этой услуги: массажные кабинеты выполняют роль государства, защищая потребителей и покупателей. Только доступны такие кабинеты больше увязшим в браках, обремененным властью, пресытившимся благополучной жизнью, но всегда неплохо обеспеченным горожанам. (Тогда как исторически основными пользователями проституток были молодые люди в период сексуальной инициации, и в публичные дома их приводили папы.) А проблемы уличной проституции (составляющей 80% от всей московской проституции) остаются. И их решить можно, только легализовав этот элемент городского образа жизни, об этом говорит и мировая статистика сексуальных преступлений. Например, узаконенная проституция в Дании привела к тому, что число зарегистрированных изнасилований в этой стране снизилось на 70%, тогда как в Австралии, после того как проституция была законодательно запрещена, количество изнасилований выросло на 149%. Московские власти тоже не против проституции. Основание так думать дает их молчаливое согласие на сожительство рядом с собой на Тверской представителей этой сферы услуг. Правда, кроме проведения сомнительного эксперимента по переводу девушек с Тверской улицы на Котельническую набережную и обратно (помните, пару лет назад эту эпопею), а также периодических милицейских рейдов (о которых почему-то все заинтересованные лица знают заранее) по отлову сексуальных работников без регистрации отцы города никак проблемы не касались. Когда коснутся, никто не знает, но из того, что партизанская борьба с этим видом бизнеса не ведется, можно сделать вывод, что будущее проституции в законе не за горами. Да и с точки зрения формальной логики легализация проституции - стоящее дело, потому что избавляет общество от лицемерия, да и деньги в городской казне лишними никогда не будут. Тем, кто против таких денег, напомню, что в индуистских храмах держали специально обученных жриц любви и прихожане занимались с ними сексом прямо в храме - это считалось почетно. В Римской империи куртизанки имели лицензии и платили налоги. Социальным же злом проституция стала с возникновением христианства, которое, с одной стороны, осуждало проституцию, а с другой - не брезговало получать от нее доход.
P.S. Пока мы решаем, легализовывать проституцию или нет, в Бангкоке собираются на всемирный съезд работницы сексуального обслуживания. Кроме очередной попытки изменить общественное восприятие своей профессии они будут решать вопрос создания международного санатория для отдыха проституток на таиландском острове Самуй.
_________________ Продолжатель рода флудераторов
|